После двух африканцев в автотележке Молли не встретилось ни одной живой души. Для Кейса эти негры стали теперь символом воображаемых обитателей виллы; ему виделись чернокожие фигуры в ярких комбинезонах, тихо скользящие по комнатам "Блуждающих огней" – гладкие черепа блестят и кивают в такт воинственному песнопению на неизвестном языке. Ничего из ожидаемого ранее, ничего из сказочного рассказа Кэти и полузабытых детских фантазий о приключениях в катакомбах якудза Кейс так и не увидел.

19:02:18.

Осталось полтора часа.

– Кейс, – сказала Молли, – хочу попросить тебя об одной услуге.

Она осторожно опустилась на кипу полированных стальных пластин, край каждой пластины был окаймлен шершавым покрытием из светлого пластика. Выпустив из-под ногтя указательного пальца бритву, Молли срезала часть пластиковой каймы с верхней пластины и начала вертеть мягкий кусок в руках.

– Моя нога ни к черту, ты это знаешь? Я не рассчитывала, что придется совершать такой долгий подъем, и теперь эндорфин уже не спасает. Поэтому возможно – только возможно, понимаешь – у меня здесь будут проблемы. Если случится так, если дела пойдут совсем плохо, то прежде чем Ривейра... – Молли стала массировать ногу, растирая бедро под кожей джинсов и тонким полиуглеродом костюма "Новых", – ...в общем, я хочу, чтобы ты сказал ему. Сказал ему, что это сделала я. Понял? Просто скажи, что это сделала Молли. Он поймет. Хорошо?

Молли оглянулась и посмотрела вдоль пустого коридора с голыми стенами. Пол на этом участке был голый, бетонный, в воздухе витал запах смолы.

– Черт возьми, дружище! Ведь я даже не знаю слышишь ты меня или нет!

:::::::КЕЙС::::::

Молли вздохнула, поднялась на ноги и кивнула.

– Что он там наболтал тебе, приятель? Этот Зимнее Безмолвие? Рассказал он тебе о Мари-Франс? Она была второй половиной "Тиссье– Ашпул", генетической матерью Три-Джейн. И, насколько я поняла, той марионетки Ашпула, которая сейчас мертва. Я многого не поняла там, в кабинке, из того, что он мне рассказывал... долгая история... Например, почему он появляется в образе Финна или других. Он пытался мне это объяснить. Это не просто маска, он использует математические модели реальных людей как туннели общения, метод соприкосновения для общения с нами. Он называл это шаблоном. Моделированием личности.

Молли вытащила из кобуры под мышкой иглострел и захромала по коридору дальше.

Голая сталь и струпья эпоксидки на стенах внезапно кончились, сменившись чем-то, что Кейс поначалу принял за поверхность пробитого в сплошной скале туннеля. Молли исследовала стену, и Кейс понял, что сталь исчезла под покрытием, на вид и на ощупь точно имитирующим холодный камень. Молли опустилась на одно колено и потрогала рукой песок на полу искусственного тоннеля. На ощупь это был обыкновенный песок, сухой и прохладный, но после того, как она провела по песку пальцами, он сомкнулся за ними, подобно жидкости, не оставив на поверхности никаких следов. Впереди, метрах в десяти, туннель поворачивал. Из-за поворота бил яркий желтый свет. С самого начала подключения Кейс чувствовал, что сила тяжести здесь почти равна земной, из чего можно было заключить, что, миновав подъем, Молли снова начала спускаться. Кейс был в абсолютной растерянности; ориентация в пространстве была слабым местом всех ковбоев.

Но Молли знает, куда идти, сказал он себе.

Что-то мелькнуло возле ее ноги и, монотонно тикая, устремилось по псевдопеску вперед. Замигала красная полоса. Браун.

Первая из голограмм, нечто вроде триптиха, поджидала ее сразу за поворотом. Прежде чем Кейс сумел разобраться в том, что опасности нет и что это всего лишь изображение, Молли уже расслабилась и опустила иглострел. Фигуры в полный человеческий рост были словно из мультфильма, карикатурными фантомами: Молли, Армитаж и Кейс. У Молли огромные груди, ложбинка между которыми видна благодаря тому, что молния тяжелой кожаной куртки до половины расстегнута. Талия до невозможности узкая. Серебряные линзы скрывают половину лица. В руке Молли держит нелепое, вычурное оружие непонятного типа, очертания пистолета почти полностью скрыты приспособлениями обтекаемой формы, чем-то вроде оптического прицела, глушителя, пламегасителя. Ноги Молли расставлены, таз подан вперед, рот искривлен в идиотской жестокой гримасе.

Позади нее в напряженной позе застыл Армитаж, облаченный в заношенную форму цвета хаки. Глаза Армитажа – Кейс разглядел это только после того, как Молли осторожно приблизилась к проекции – были маленькими телеэкранами, с серо-голубым снежным простором и клонящимися под порывами бесшумного ветра темными стволами вечнозеленых сосен.

Молли пронзила рожками из пальцев телевизионные глаза Армитажа и повернулась к третьей фигуре – Кейсу. В ней Ривейра – Кейс был совершенно уверен в том, что это дело рук, а точнее, головы Ривейры – не смог найти ни одной отправной точки для пародии. Неуклюжий мужчина был приблизительной аппроксимацией того, что Кейс ежеутренне видел в зеркале. Худой человек с резко очерченными плечами и непримечательным лицом под короткими темными волосами. Подбородок фантома был покрыт щетиной, как у Кейса и было заведено.

Молли отступила на шаг. Замерла, переводя взгляд с одной фигуры на другую. Картина была статичной, колебались только стволы сосен в сибирской стуже глаз Армитажа.

– Хочешь мне что-то доказать, Питер? – почти спокойно сказала Молли. Сделала шаг вперед и пнула носком ноги нечто, лежащее у голо– Молли около ботинка. Металл звякнул о стену, фигуры исчезли. Молли нагнулась и подняла с пола маленький проектор.

– Похоже, он умудряется как-то напрямую программировать эти штуки, – сказала она, после чего размахнулась и швырнула приборчик в сторону поворота коридора.

Молли прошла мимо источника желтого света – архаичной лампы накаливания в углублении в стене, забранном ржавой полусферой из металлической сетки. Стиль, в котором был выполнен импровизированный светильник, воскресил в Кейсе память о детстве. Он вспомнил, как вместе с другими ребятами строил крепости и форты на крышах и в затопленных полуподвалах. Здесь слишком дорогое место для таких детских игр, подумал Кейс. Такая намеренная простота обстановки стоила очень дорого. Это было то, что называется "атмосфера".

Прежде чем Молли добралась до входа в апартаменты Три-Джейн, ей пришлось миновать еще примерно с дюжину голограмм. Одна из них изображала безглазое чудовище из переулка за Базаром пряностей, освобождающееся от разорванных в клочья останков тела Ривейры. Несколько других голограмм являли сцены пыток, причем инквизитор, как правило, был офицером в военной форме, а жертвой – молодая женщина. Была здесь также зарисовка на тему шоу Ривейры в "Vingtieme Siecle" – наиболее острый момент представления, жуткая сцена, как бы застывшая в голубой вспышке оргазма. Проходя мимо этих голограмм, Молли старательно избегала рассматривать их.

Последняя голо была невысокой и слегка туманной, как будто положенный в ее основу образ был добыт Ривейрой из самых что ни на есть глубинных уголков памяти и времени. Чтобы рассмотреть картинку, Молли пришлось опуститься на колени – изображение было расчитано на просмотр с уровня поля зрения ребенка. Эта голограмма, единственная из всех, имела задний план. До этого фигуры, мундиры, орудия пыток были деталями лишь переднего плана. Это же изображение имело перспективу.

Под серо-голубыми небесами песчаными волнами высились кучи щебня, над которыми выступали блеклые, полуоплавленные скелеты городских зданий. Над щебнем, подобно обрывкам гигантских сетей, изгибались перепутанные сегменты стальных решеток, на которых висели куски бетонных плит. Основной частью картины была городская площадь; посреди нее располагалось похожее на пень оплывшее возвышение, в прошлом, очевидно, фонтан. У основания фонтана застыли фигурки детей и солдата. Зрелище, по замыслу, должно было шокировать. Молли успела тщательно рассмотреть его прежде, чем Кейс осознал его смысл. Он почувствовал, что Молли завелась. Она поднялась на ноги и сплюнула.